Посту два года, но очень-очень…
В общем, все пошло не так, как планировалось.
Мало того, что в 7 утра 31 декабря… Нет, это не про баню. Дети и внуки решили, что я должна встретить Новый Год по-дальневосточному и в 23.55 включили скайп. Я нечесаная и немытая, в халате, с кружками воды и кофе, а они там все в коронах. Но неважно. Новогоднее поздравление сове… Ой, российскому народу, как положено, выслушали, ура прокричали и даже на гимн по стойке смирно… Но я новые слова не знаю. Так разволновалась, что даже не потребовала отчета, что там у них на столе.
А потом муж робко так сказал: а не пригласить ли нам соседей на глоток водочки… Да, радостно закричала я, налеплю по такому случаю пельменей!
Дело в том, что Дэн не пьет. Вообще. По определению. Ни капли. Уже 33 года. А у меня сохранилась пара бутылок водки с тех недавних времен, когда он работал в международных проектах и каждая уважающая себя украинская делегация (а когда были хорошие отношения, то и российская тоже) привозила в подарок сотрудникам водку. Почему-то считается, что американцы по ней тащатся.
Ну вы понимаете, водочку в одиночестве пить невозможно. Вино — да. Даже коньяк куда ни шло. А водка требует коллектива и пельменей. Слегка уменьшить запас горилки мне помогла Ирина Восторг несколько лет назад, когда мы с Дэном еще жили в Форт Коллинзе. Не подумайте чего — пару коллекционных бутылочек по 100 грамм))). А две больших бутылки вот так и застряли.
Пельмени же в моей жизни вообще занимают особое место. Это теперь их можно купить в любом магазине в невообразимом ассортименте. А в моем детстве это был целый ритуал, когда вся семья собиралась вокруг большого стола и лепила немереное количество пельменей. Их тут же замораживали, ссыпали в холщовые мешочки, выносили в кладовку или вывешивали за окно. Чем меньше оставалось пельменей, тем сильнее чувствовался конец зимы.
Так получилось, что во времена моей работы в “Советском Сахалине” редакционная молодежь кучковалась вокруг нас с Володей. Плюс еще университетские друзья. Жили мы тогда в хрущевке с кухней 2 на 2 и откидным столиком, потому что другой просто не помещался. Тем не менее на лепку новогодних пельменей в нее набивалось немереное количество народу.
Вахту на кухне несли по очереди, но каждую партию непременно сопровождали… ну да, стопариком. К концу священнодействия кто-то уже спал, кто-то пел, а кто-то еще способный стоять на ногах собирал пельмешки в мешочки и вывешивал за окошко. Ритуал есть ритуал.
Через пару лет, когда мы уже жили в квартире с кухней в 9 квадратов, наступило время перестройки и борьбы с алкоголизмом. На Новый Год мы рисковали остаться даже без шампанского. Правда, наша редакция по большим праздникам отоваривалась в обкомовском буфете, каждому доставалось в зависимости от должности. Но даже в обкомовском буфете в тот год официально алкоголя не было. И уж не помню, почему, но в этот год мы решили никого не приглашать.
В 10 вечера еще ничего не предвещало. Все было тихо и спокойно до первого звонка: Латыповы, у вас что? В общем, в 11 коллектив был в сборе, стол накрыт, а такого количества алкоголя на нем я не видела за всю свою жизнь. Причем алкоголь был весь исключительно высокого качества, от шампанского до коньячка, водочки и вишневой наливочки. Вот тогда я поняла, что для нашего народа нет ничего невозможного, когда есть мотивация.
В ту ночь мы выпили все, но, как ни странно, никто не опьянел. До 7 утра мы пели песни на той самой кухне. Кто-то уходил вздремнуть на часок и возвращался. Пели все подряд, что вспомнилось: и бардов, и народные, и поп. Пели классно, на два голоса.
Расходиться сильно не хотелось…
Мы еще не знали, что это у нас последний год вместе. Строевы скоро уедут в Хабаровск, где Гене предложили место собственного корреспондента “Лесной Промышленности” (была тогда такая газета). Сережа Пономарев с Анютой переберутся в Москву, где Сергей станет замом главного редактора “Комсомолки” в самые лихие годы, когда пресса сыпалась со страшной силой и нужно было принимать очень нестандартные решения, чтобы выжить.
А меня с семьей занесет в Таджикистан почти на пять лет. И я не помню, лепила ли там пельмени))).
Но в Америке пару раз лепила точно. Один — когда мы с Дэном только поженились и я решила организовать встречу Нового Года по-русски. Он с ужасом наблюдал, как я могу угробить несколько часов на создание чего-то, что будет съедено за пять минут.
Больше я не решалась подвергать его психику такому испытанию, пока на Новый Год ко мне не приехало из Владивостока семейство дочери. Вот тут мы оттянулись вовсю…
В общем, российские пельмешки под украинский первак — что может быть круче для американской деревни, где в округе сотни миль я единственная русская душа! Тем более, что борщом соседей я уже кормила, о водке они только слышали, а про пельмени и вообще ни сном, ни духом…
… Из соседей дома к назначенному времени оказались только Марк и Сюзан. Правда, и они слегка припоздали, потому что забирали в Гленвуде новую Субару с кучей наворотов и потом долго с этими наворотами разбирались, а потом пол вечера темой для разговоров было сравнение их Субару и нашей Хонды))).
Ледяная водочка с пельмешками им очень понравились.
И ключевой фразой вечера стала эта. Когда мы поделились с соседями своими ритуалами, Марк сказал: “Мне много за что в жизни можно быть благодарным. И прежде всего — за эту женщину”. И посмотрел влюбленными глазами на Сюзан, с которой прожил почти 40 лет…
И всем того же!
Ну, и в качестве подарка мне… Расскажите самую необычную историю своего Нового Года?
